Человека можно научить добродетели.
Характерным для мудрости является умение найти для каждого свой род мудрости, а невежеству свойственно к разным людям обращаться с однообразной речью.
Влюбленные часто обманывают и обещают невозможное.
Начало образования состоит в исследовании слов.
О платоновских «идеях»: Человека и лошадь я вижу, а человечности и лошадности не вижу.
Глазами его (бога) нельзя увидеть, он ни на что не похож.
Безвестность есть благо.
Не пренебрегай врагами: они первыми замечают твои погрешности.
Образованного и умного человека трудно переносить, так как неразумие — вещь легкая и необременительная, а разум непреклонен, непоколебим, тяжесть его неодолима.
Добродетель и для мужчины, и для женщины одна.
Удовольствие — благо, но только когда оно не вызывает раскаяния.
Львы взяли слово, когда, собравшись на совет, зайцы потребовали для всех равноправия.
Праздник — это повод для обжорства.
Следует домогаться удовольствий, которые идут за трудами, а не перед трудами.
С политикой следует обращаться как с огнем: не подходить слишком близко, чтобы не обжечься, и не очень удаляться, чтобы не замерзнуть.
Не замечай ошибки старца: старое дерево бесполезно пересаживать.
Невежественные люди похожи на бодрствующих в состоянии сна.
На вопрос, какую женщину лучше брать в жены, он (Антисфен) ответил: «Красивая будет общим достоянием, некрасивая — твоим наказанием».
На вопрос, что блаженнее всего для человека, он (Антисфен) сказал: «Умереть счастливым».
На вопрос, что дала ему философия, он (Антисфен) ответил: «Умение беседовать с самим собой».
На вопрос, какая наука самая необходимая, он (Антисфен) сказал: «Наука забывать ненужное».
Узнав однажды, что Платон дурно отзывается о нем, он (Антисфен) сказал: «Это удел царей: делать хорошее и слышать дурное».
Кто-то сказал, что война уничтожает бедняков; Антисфен заметил: «Напротив, она их рождает во множестве».
Когда его однажды хвалили дурные люди, он (Антисфен) сказал: «Боюсь, не сделал ли я чего дурного?»
Когда Платон в своей школе о чем-то долго рассуждал, Антисфен заметил: «Не оратор является мерой слушателя, а слушатель — мерой оратора».
Когда какой-то человек спросил Антисфена, чему надо учить сына, он ответил: «Если он собирается общаться с богами, то философии, если же с людьми, то риторике».
Умер он от чахотки. Однажды, когда он воскликнул: «Ах, кто избавит меня от страданий!», Диоген показал ему кинжал и произнес: «Вот кто». — «Я сказал: от страданий, а не от жизни!» — возразил Антисфен.
|